С вами духовный коуч Фатеева Елена. Продолжаю рубрику «Опасные школы и тренинги».
Располагаю здесь для вас интересную и полезную беседу прот. Г. Максимова «Из Рейки в Православие. Рассказ бывшего мастера Рейки», в которой человек сам рассказывает свою истории как он шел к Богу и в чем ошибался. В данной истории будет опыт использования очень популярной сейчас школы Рейки, по которой мне часто задают вопросы.
Мою статью «Эзотерика и оккультизм — чем отличаются» читайте здесь.
– Здравствуйте, в эфире передача «Мой путь к Богу» о тех людях, для которых на пути к вере пришлось многое переосмыслить, от многого отказаться. Что движет этими людьми, что дает им силы, мы беседуем с нашими гостями. Сегодня у нас в гостях Игорь – человек, который в прошлом был мастером рэйки, увлекался восточными учениями и, слава Богу, привел свой корабль в гавань православия.
Может быть, как обычно, мы начнем с предыстории. С чего начинались Ваши духовные поиски и что привело Вас именно к тому, что Вы искали ответы на Ваши духовные вопросы в рэйки, в подобного рода учениях?
– Хотелось бы начать совсем с предыстории. У меня в семье была бабушка, она была верующим человеком и, к сожалению, когда мне было четырнадцать лет, она умерла. Но всё-таки мы с ней как-то общались, беседовали, и я видел, как она молилась, заходила в комнатку и молилась, у меня даже длительное время потом, когда она ушла, остался секретер, где у нее стояла лампадка и иконочка, и я потом часто подходил к этому месту.
Но поскольку не был приучен именно к молитве, и не было такого навыка, но, по крайней мере, остались какие-то воспоминания об этом. Это важный момент, на самом деле, в моей истории, потому что вот христианин, который, по крайней мере, собой показал, как нужно общаться с Богом своим собственным опытом.
– А Вы тогда в подростковом возрасте себя ощущали верующим человеком или нет?
– Нет, я себя именно верующим человеком не ощущал. К сожалению, родители о Боге со мной не разговаривали. Не сказать, что они Его отвергали – ни в коем случае, но у них тоже был какой-то сложный период. В детстве они ходили к исповеди, к причастию, но в советские времена как-то перестали это делать. Я это сказал, не то чтобы оправдать, но объяснить как-то, что с ними происходило, какое-то ощущение, что это было как-то внутри них, но тем не менее внешне они особенно этого не проявляли, может быть, и условия этому не способствовали, может быть, веры не было достаточной.
Я просто рос обычным парнем, спокойным, не хулиганистым, старался поступать по совести, как меня учили родители. Собственно, всё их обучение было на самом деле по духу по-своему евангельским, потому что все принципы жизни были именно такие и у них самих: не убей, не укради, поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы с тобой поступали. Но всё-таки не было приобщения к Церкви, к церковной жизни, во всей полноте к Богу через исповедь и причастие – к сожалению, этого не было. Господь, наверно, терпеливо ждал, когда я созрею и как-то сам до этого дойду, потому что предпосылки были. Вот такой период в моей жизни.
Когда мне было 33 года, кстати говоря, мне сказали, что существует такой способ целительства, которым целили (как они говорили) Будда и Христос. Собственно, Будда меня особенно как-то не интересовал в чистом виде, а вот имя Христа как-то отозвалось в моей душе, и я пошел туда. Причём, как потом выяснилось, это несомненно всё-таки более заблуждение тех, кто говорит таким образом, потому что это не система целительства Христа. Потом, когда там один из преподавателей задавал вопрос ученикам, как же целил Христос, у меня вдруг в голове в этот момент, будучи ещё там, вдруг возникло: как целил? Да так и целил, Он же Бог, так и целил, как Бог! Ответ-то пришёл самый простой.
– Какие основные там пункты учения, в общих чертах?
– Там есть тоже определённые заповеди, сейчас я пытаюсь их вспомнить. Там заповеди такие: уже сегодня не беспокойся, уже сегодня не гневайся, почитай родителей, учителей, старших, честно зарабатывай на жизнь и благодари за всё – вот, например. Если посмотреть, по сути своей там противоречия с евангельскими мы не найдем, я не берусь оценивать, что это в конечном счете было, то есть какие-то моменты, действительно, получается, подводили меня постепенно ко Христу и к Его Евангелию.
– А там было какое-то учение о Христе, о Боге, об энергиях?
– Об энергиях там очень много говорили. Как выясняется, конечно, там была не только теория, там была и реальная практика: целительство наложением рук. Интересный момент хочу сказать: я проходил эти инициации – сначала там первой ступени, второй, потом мастерскую, – когда я с кем-то работал вначале, как они говорили, нужно обращаться к первоисточнику. Я обращался к этому источнику рэйки, накладывал руки, и дальше там проходил этот целительский сеанс. Но интересный момент: никто меня этому не научил.
Но поскольку Христос и Будда как-то у них в этом смысле стояли рядом, то я не знаю, каким-то движением, каким-то наитием я купил себе иконку, там была такая вот иконочка и 90‑й псалом вокруг неё, там был Христос и 90‑й псалом, и я почему-то перед каждым таким сеансом читал 90‑й псалом. Много позже, уже будучи действительно православным христианином, через какое-то время я внимательно, очень внимательно, вчитался в слова молитвы и понял, что это была моя путеводная нить ко Христу. Концовка этой молитвы – это уверенность. Царь Давид так изложил вот эту беседу праведника с Богом, это удивительно. Получилось, что всё-таки ко Христу я пришёл, как там и сказано.
– А в самом этом движении рэйки действительно происходили какие-то исцеления, кто-то мертвых воскрешал?..
– Насчет мертвых я ничего Вам сказать не могу. По крайней мере, только один курьезный случай: в рэйки помимо того, что энергия передается человеку, есть ещё такой способ работы с ситуацией. На самом деле, для меня это была некая тоже подготовка, что ли, преддверие к молитве. Есть такая там формула: даю энергию на высшее благо, не выношу осуждений, не предвижу результата. То есть все личностное нужно оставить.
Просто история такая была реальная: две сестры поссорились из-за дачи, по-моему, наследство досталось, и реально они рассорились. И вот они друг с другом никак не могли наладить отношения, тоже пришли на какой-то такой семинар, рассказали, и решили все, что будут работать на эту ситуацию. Закончилось тем, что дача сгорела, и они помирились. Сейчас у меня до сих пор, если честно, осталось какое-то недоумение того периода. Ведь если это Христос таким образом не делал, но попустил мне это делать, но, смотрите, параллельно Он всегда всё равно был рядом со мной, 90‑й псалом и молитва всегда были.
– Просто здесь, конечно, сказалась и молитва Вашей бабушки, тот пример, который она Вам показала. Без этого не произошло бы таких вещей, и Вы до сих пор могли оставаться вне Церкви. И как дальше развивалось ваше собственное духовное путешествие? Вы же там получили какой-то статус, положение, вроде бы, всё в порядке – что заставляло пойти дальше?
– Мне казалось, что, действительно, я иду по лестнице, иду вверх, иду к Богу, и всё замечательно, уже рэйки-мастер. Выяснилось, что есть там вторая линия, я стал её изучать, в ней какие-то там стал получать инициации и, вроде бы, всё нормально. В какой-то момент мы специально искали корни вот этого рейки. Патриция Уоррен, которая была моим учителем в то время, она искала корни этого рэйки и нашла их там через Австралию, специально спонсировали эти ее поиски и выяснилось, что всё-таки это чистый буддизм. Ну при чем здесь Христос?
– Просто завлекательная ширма для тех, кто из христианской культуры вышел.
– Может быть, скорее всего, да. И это как бы совмещение, наверное, с протестантизмом американским. Я не знаю изначально, кто эту версию подал, но это замечательно совмещалось с американским протестантизмом, потому что те учителя рэйки, которые приезжали, они были протестантами, как правило, тоже это нужно вот понимать. Хотя процесс очень непростой.
Я потом ещё с ней общался, она в Европу ездила, я знаю, что даже каких-то католических священников она там инициировала. И когда выяснилось, что это буддизм, ряд людей, которые, так получилось, что они ходили в православную церковь и занимались рэйки, отказались ходить. Отказались приходить, сказали: «Не приглашайте нас, мы с этим не хотим иметь ничего общего», – вот такую фразу они произнесли.
Меня тогда это, помню, очень впечатлило: почему, а что же произошло? Позже-то я понял, когда убедительные доказательства того, что к христианству это не имеет никакого отношения, то есть для людей это послужило основанием, что что-то не то. Но я тогда это не понял, что это что-то ещё не то, и с удивлением думал: а почему? Потом нам говорили, что люди проходили чин присоединения после этого к православной Церкви, там есть слова «отрекаюсь от сатаны и от дел его» – тоже, как и при крещении в этом чине есть эти слова. Меня тогда это потрясло: что же мы, сатанисты, что ли, если отрекаются от этого?
Для меня были такие ключевые точки, вопросы, на которые я не находил ответа, и никто, собственно, из-за этого окружения мне его дать не мог, хотя люди тоже интересовались, тоже недоумевали, например. А мои близкие, друзья, с которыми я сейчас дружу – у них разные пути, это отдельная тема, но мы можем это тоже затронуть.
– Вы узнали, что это имеет какие-то буддистские корни и, соответственно, это привело ли Вас к изучению буддизма, или нет?
– Несомненно. Я полагал, что, если я иду духовным путем и это правильно – я пытался это изучать. Там были медитации, какие-то книги я стал читать по буддизму. С одной стороны, да, в медитациях были какие-то ощущения, всё такое прямо возносящее. Но я тогда не понимал, что это совсем не из того источника ощущение. А дальнейший путь и дальнейшее изучение этого вдруг привело к какому-то моменту, когда я почувствовал пустоту, чувство пустоты, как будто я ищу то, чего нет – это сейчас я уже понимаю, что это так.
И тоже у меня был интересный образ – я не могу Вам сказать, в какой момент у меня возник и как конкретно, но образ такой, что я стою на лестнице, лестница ведет к небу, я пытаюсь сделать следующий шаг, на следующую ступеньку ногу перенести, а ступеньки нет, и больше нет лестницы. Небо есть, до него далеко, а я стою и пытаюсь найти, а ступеньки нет. А рядом, совсем рядом лестница, которая от Земли до небес, и у меня возникло желание перейти туда, потому что мне же туда, и если это не ведёт, то зачем это? Что это за лестница от Земли до небес, я не понимал абсолютно. Не знаю, сколько я на эту тему размышлял, переживал, думал – сейчас я просто не могу этого точно вспомнить, но параллельно с этим у меня были встречи.
Например, вот встреча с одной женщиной, православной христианкой. Я работал тогда вот в районе метро «Бауманская», в Бауманском институте работал, и так получилось, что у меня сломалась машина. Цепочка событий, внешне нейтральных, но которая привела меня к тому, что я попал ровно в то место, в то время, в ту точку, к тому человеку, к которому нужно. И когда мы с ней встретились, я уже не помню, почему, она спросила меня (мы просто разговорились), хожу ли я в Церковь. Я совершенно искренне удивился, что обязательно туда надо ходить.
Это был вопрос в чём-то, в этом смысле, невинный, потому что я даже как-то на эту тему особенно не размышлял, поскольку бабушка меня к этому не приучила, и родители тоже как-то не настаивали и не утверждали это, и своим примером тоже не показывали, по крайней мере, для меня это был естественный и простой вопрос. И она сказала мне: «А вы знаете, что вас там ждут?» И я в полном недоумении спросил: «Кто же меня ждёт?» Она просто улыбнулась, сказала: «Поверьте, вас там ждут!..» И больше ничего не сказала мне.
Может быть, и хорошо, что это было именно так, что она больше ничего не добавила, потому что, если бы она стала меня в чем-то убеждать, может быть, это даже имело бы какой-то обратный эффект. А так она просто сказала, что думала, и всё, на этом наша встреча завершилась.
И вот дальше на самом деле Господь показывал, куда надо идти, но я и этого вразумления не понял. Тогда произошло событие, которое меня совершенно потрясло. В какой-то момент – я не могу сказать, что это был внешний голос, это скорее было как громкая мысль внутри тебя, причём мысль, фраза, которую говорит один другому, но я вот так и не понял, кто говорит, но кому говорит, я понял. А фраза была такая: «Игорь, ну что ты ищешь в Тибете, если ты не знаешь, что в соседнем храме?» Я так и не понял – то ли я сам задал себе этот вопрос, то ли это имело какой-то внешний источник, просто я не интересовался более источником, сама суть вопроса меня настолько потрясла, что я понял, что нужно идти в храм.
Я просто всё бросил и стал ходить в храм, пять лет я ходил, и мне было так замечательно: я приходил, я молился, я ставил свечи, я стоял на службах, как ребёнок, который ничего не понимает, но ему здорово, интересно и хорошо. А потом, параллельно, всё равно природа не терпит пустоты, и вот это неполная воцерковленность, вообще невоцерковленность, привела к тому, что параллельно всё равно как бы куда-то попадал.
Например, я попал на занятия, на которых там были всякие медитации, но удивительно (опять к вопросу о протестантах, протестантизме) – они изучали так называемую Книгу чудес. И в этой книге было всё как бы о Христе, меня это заинтересовало, параллельно я пытался это изучать.
Но было какое-то ощущение, в конечном счете тоже возникло ощущение какой-то неполноты. И в этот момент у меня внутри всё созрело, я сам себе задал вопрос: вот люди приходят в храм, я вижу, что они исповедуются, ну, по крайней мере, вижу, что происходит исповедь, я в этом не участвую; они причащаются, когда человек после причастия идёт, я даже ему кланялся, потому что понимал, что это правильно. А почему правильно, что происходит – я не понимал. То есть я не нашел ничего лучшего, как задать Богу вопрос: «Господи нам с Тобой вот и так хорошо, а для чего нужна еще исповедь и причастие?»
– И как Вы получили ответ?
– Да, я получил ответ. Но надо сказать, что я очень достаточно долго с этим вопросом, можно сказать, приставал к Богу – в хорошем смысле слова. Я попал в Сретенский монастырь, а там мощи священномученика Иллариона Троицкого, но я тогда даже не знал, кто это. И удивительно, что мной двигало, я даже не понимаю – я просто припал к мощам, и вот буквально молитва такая: «Святой, а для чего нужны исповедь и причастие?» Вот такая просто молитва, а потом я уже узнал имя, стал приходить, молиться. И через какое-то время в метро (там тогда достаточно активно были столики, иконочки продавали, книжечки), я подошёл к такому столику, посмотрел – любил покупать иконы, ставил их; не сказать, что я прямо именно молился, но у меня было какое-то благорасположение по всему, эта теплота души, я не мог это тоже объяснить – как родное, знаете, а объяснить ничего не можешь.
И когда я подошел к такому столику, я вдруг увидел книжку, я её взял. Тоненькая такая книжка и называется она «Христианства без Церкви нет», и когда я посмотрел на имя автора, увидел, что это священномученик Илларион. Вот это настолько меня потрясло и обнадёжило, что я её прочитал, но к сожалению, в том виде, как я хотел, ответа я не нашёл.
Я снова пришёл в Сретенский монастырь и стал просить: можно мне что-нибудь побольше и как бы посерьезней, потому что там было что-то такое, достаточно популярное. Радостно и удивительно, что через какое-то время опять в метро, опять похожий такой же столик, стоит продавец, я подхожу, и в этот момент происходит удивительное: он вдруг поднимает книгу, рядом стояла женщина, он протягивает ей, говорит: прочтите, пожалуйста, вам это будет интересно и полезно. Она берёт книгу, говорит: а я её уже читала, это же священномученик Илларион! И тут я понимаю, что он просто не туда её адресовал, я говорю: «Это мне, мне!»
Беру: «Без Церкви нет спасения» – сборник его богословских трудов, как сейчас помню, 638 страниц, вот так они впечатались в память. Я стал читать и вдруг понял, что многого не понимаю, всё-таки, богословские труды для человека, который невоцерковлен, трудны для понимания. Понятно, что это тоже что-то для тебя, но тебе это пока не открыто, не по возрасту, совершенно верно. Я пришёл и стал его молить: «А можно мне что-нибудь среднее, вот это много, это мало, а что-нибудь среднее можно?» Конечно, это была такая наивная молитва, но не было ответа, третьего ответа не было.
Я был очень растерян, озадачен, но я был уверен, что ответ есть. Не может быть, чтобы если я серьезно спрашиваю и вопрос серьёзный, чтобы ответа не дали. У меня такое даже отчаяние стало накатывать, я сказал: нет, подожди, так не может быть, не может быть, это неправильно! Я взял эти книги и просто посмотрел на обложки: «Христианства без Церкви нет», «Без Церкви нет спасения». Игорь, а какой же вопрос-то был: для чего нужны исповедь и причастие? Ну это же таинства Церкви, и раз без Церкви нет спасения, значит, без этих таинств тоже, вероятно, спасения нет. И после этого я буквально сразу стал искать священника, чтобы принести свою первую исповедь и впервые причаститься.
– Действительно, можно вспомнить, как Сам Господь Иисус Христос в Евангелии от Иоанна говорит, что если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни, – то есть это действительно непосредственно связано со спасением. И каково Ваше было пришествие к первой исповеди и причастию?
– Удивительно, что всё происходило как на крыльях, на самом деле. Господь действительно по 90-му псалму «яко позна имя Мое» (Пс.90:14). Но, по крайней мере, я познавал Его имя в этот момент действительно. Действительно всё и происходило. А параллельно с протестантскими вещами я читал (тогда, по-моему, трехтомник ещё был) Паисия Святогорца, ныне канонизированного во святого «С болью и любовью о современном человеке», и у меня удивительное происходило, то есть все было непросто.
Я купил себе календарь, и в этом календаре были как раз на каждый месяц высказывания каких-то святых. Я год прожил параллельно с этим календарём – месяц начинался, я перелистывал, смотрел на это высказывание, как-то его обдумывал, и такое ощущение, что вот мне было в тот момент уже какое-то общение с этим святым. И параллельно это был Паисий Святогорец. А о том, что он святой жизни человек, я догадывался – о том, что его канонизируют, потом это было понятно.
Потому что произошло следующее событие. Я стал искать духовника, читая этот трехтомник, уже завершая его. У меня была знакомая, которая, оказывается, была тоже знакома с иеромонахом Паисием из Новоспасского монастыря, но это я потом узнал. Я пришёл к ней и сказал: «Слушай, я, наконец, дозрел до исповеди, мне нужно исповедоваться, но мне просто с со священником сначала побеседовать, просто по душам, чтобы как-то к нему по-человечески как-то привыкнуть, а потом уже, так сказать, всю свою жизнь раскрыть со всеми грехами, как есть». Она сказала: «Да не бойся ничего, у меня есть замечательный иеромонах молодой, у меня даже есть телефон в келью его».
Какова была радость для меня узнать, что он Паисий! То есть я понял, что старец Паисий тоже меня благословляет на это, то есть уже тогда это было понятно мне, что он человек святой жизни. Я созвонился с ним, назначил встречу, пришел на службу, всенощное бдение, по-моему, это было. И после всенощного бдения подошел к нему, мы вышли во дворик Новоспасского монастыря, сели на лавочку, и он сказал мне: «Ну, рассказывайте, что вас беспокоит, для чего пришли, что вас беспокоит больше всего?»
И я, очень боясь, действительно, боясь, потому что я понимал, что буддизм – это совершенно не то, за что тебя погладят по головке и скажут: ты молодец. И когда ему сказал: батюшка, буддизм… И так замолчал и ожидал только, что сейчас будет буря, шторм, – и вдруг, что прозвучало, меня потрясло. Он сказал: буддизм – это не самое страшное. И тот тон, с которым он произнес, настолько меня удивил.
Я спросил: «А что же самое страшное?» И он сказал: «А самое страшное – тоталитарные секты, вот оттуда они приходят; смотри, ты же сам пришёл, мы с тобой разговариваем, ну да, это грех, ну покаешься в нём, смотри, ты здесь, ты в Церкви, никто тебя не удержал, а вот там…» Ну, дальше не стал распространяться, а я задумался, что мне, оказывается, очень сильно повезло, что я достаточно легко вернулся из того места, где я уклонился.
А дальше он мне советовал по святителю Игнатию Брянчанинову – взять, посмотреть у него перечень грехов, по которому он советовал подготовиться, взять тетрадочку, повыписывать туда, подготовиться, и когда будешь готов, сказал, приходи ко мне, но только если можно, не в праздник. Не потому, что это не праздничный день для тебя – просто у нас времени не будет в этот тот день с тобой.
Я пришёл на следующий день после летней Казанской, 22 июля 2005 года – я эту дату помню, потому что для меня это дата рождения, во многом, действительно, рождение в новую жизнь. Кстати, тетрадочку я там исписал всю, то есть из того перечня грехов, которые там были, только, может быть, несколько не присутствовали моей жизни, а остальные все, тем или иным образом, удивительно, но они были. Для меня это было такое удивление, что оказывается, человек, который не имеет точного ориентира, обязательно собьётся.
– Я хотел бы немного прокомментировать. Конечно, есть такие страхи, даже скажу так, что это бесы пугают человека, который собирается прийти на первую исповедь, самыми разными такими страхами. И я тоже сталкивался с тем, что люди думали, что, если они придут и скажут какой-то грех, что их из Церкви прямо выгонят.
Не бывает такого, чтобы человека, который приносит покаяние, выгнали на исповеди из Церкви. Батюшка Вам сказал, что не страшно, а не страшно потому, что Вы пришли в этом раскаяться. Страшен не тот грех, в котором мы раскаиваемся, который не хотим оставить или уже оставили; страшен тот грех, в котором мы не хотим каяться, который мы не хотим оставлять.
Если же человек приходит, приносит Богу своё покаяние в этом – это радостное событие в том смысле, что у него начинается новая точка, новая ступенька в его отношениях с Богом. Поэтому печально, когда человек совершил тот или иной грех. Иногда бывают и страшные грехи. Это всё печально, потому что уродует внутренне человека, и каждый чувствует в своей душе, какую рану наносит грех, какую рану наносит какое-то блуждание вне Церкви, вне Бога.
Но несмотря на всё это, когда мы приходим к Богу, когда мы начинаем признавать Богу, какие мы есть на самом деле, начинаются наши новые отношения с Богом, начинается новый этап в наших отношениях.
Поэтому, конечно, ни один духовник не прогонит, не отругает человека, который действительно переживает и хочет исправиться, хочет начать эту новую страницу отношений. [Поскольку нас смотрят не только воцерковленные люди, хотелось бы сказать, что сейчас время Великого поста, и для многих, кто, может быть, сейчас находится в том положении, в котором Вы находились до первой исповеди, можно посоветовать, что это хорошее время для того, чтобы как раз прийти на первую исповедь и не бояться ничего, готовиться.]
В частности, я порекомендовал бы в плане подготовки, например, такую книжку старца Иоанна Крестьянкина «Как подготовиться к исповеди и причастию», и святителя Игнатия Брянчанинова многие используют, списки такие грехов, но у старца Иоанна ценна его книжка тем, что он не только описывает, какие грехи есть, но и откуда они, почему они, в чём именно грех – это очень полезно.
– Кстати, это очень важно. Как я понял для себя, я потом эту книжку для себя приобрел и понял, что, может быть, и хорошо, что сначала именно по святителю Игнатию Брянчанинову. Ну, просто, про себя скажу, потому что тот перечень, который там был, и те совпадение, которые были – конечно, их просто слишком много, то есть в них уже прямо серьезно закопаешься, сможешь даже не дойти уже до исповеди. Это я так говорю, может, я неправ, поэтому хотя бы то, что я этих грехи просто признал, что они есть, и что они отделяют меня от Бога.
Конечно, на этом не останавливается духовная жизнь, ведь один и тот же грех можно по-разному исповедовать. И, действительно, покаяние-то наступает только потом, только в результате таких плодов именно самокопания и попытки самоочищения – докопаться всё-таки глубже и дальше посмотреть, что там есть. Вот эта книжка отца Иоанна Крестьянкина очень-очень хорошая, несомненно.
– Я хотел бы немножко вернуться к тому моменту Вашей истории, когда Вы говорили, что приняли решение оставить все, чем занимались, все, что имели в рэйки, и стали ходить в храм. Не тяжело ли было оставить все, что Вы там наработали за несколько лет – сколько лет Вы там потратили на это?
– Около десяти.
– Серьезный срок такой.
– Да, несомненно. Конечно, тяжело, если ты десять лет чему-то посвятил, даже если ты ощущаешь, что это вот всё вроде было и не совсем правильно, и не совсем то, но это же всё равно как ощущение того, что это то, к чему приложил душу, оно тоже наложило отпечаток, и оно в тебе всё равно остаётся каким-то, по крайней мере, та её позитивная часть, условно скажем, которая там несомненно была. И плюс, конечно, вот то, что там ты получил эти инициации, стал рэйки-мастером, но ощущение того, что ты вроде что-то здесь значишь, это какой-то уровень, условно сказать, по крайней мере, какая-то значимость.
И что ты туда приходишь, и ты там, в этом смысле, никто – в храме. Просто пришёл и в уголке стоишь, собственно, это так ведь потом оно и было какое-то время, пока я просто ходил в храм. Но какая радость у этого «никто» была вот эти пять лет – даже без исповеди и причастия, насколько это было радостно! Потому что я понял, что все эти мои измышления – ты должен всё оставить просто, и прийти как есть и сказать: «Я грешен, отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк.15:18–19).
Удивительно, именно эта притча о возвращении блудного сына, я потом её очень часто вспоминал, и про то, как мне Господь и перстень дал, и первую одежду, действительно. Но это было потом. Сначала нужно было сделать этот выбор, отказаться от этого мнимого величия, что оно мнимое, несомненно, просто прийти к Богу, и кем Он тебя поставит, тем и быть. Вот это был очень тяжёлый момент такой, но, к счастью, я его пережил.
– Я помню рассказ одного епископа, к которому как-то пришел на прием – есть такие самозваные раскольнические православные церкви, и вот пришел на прием довольно молодой человек, который уже имел статус епископа этой раскольнической церкви, и стал говорить с ним насчёт того, что он хотел бы перейти в каноническую, настоящую Церковь православную. И тот ему дал понять, что его могут принять, но только в качестве мирянинa.
А он просто по-человечески спросил: «А как же я всё оставлю, я же там имею сан, статус, уважение, круг общения, там меня считают владыкой – и как я это всё оставлю?..» Ему как раз епископ сказал, что лучше быть мирянином в настоящей Церкви, чем епископом в фальшивой церкви. Это действительно так, и Ваш опыт подтверждает, что оно того стоит. То, что Вы обрели в Церкви, оно гораздо больше, выше, глубже и светлее, чем то, о чего Вы отказались.
– Там за этой чертой люди, которые не пришли к Церкви, очень много совершенно искренних, ищущих то, что я видел, я смею надеяться, что я был один из таких, и меня окружают, по крайней мере, такие люди. Были люди, которые из рэйки делали источник для проживания, причем достаточно большой, там за одну только инициацию мастера десять тысяч долларов брали, и просили за целительские сеансы.
То есть денежная составляющая для тех, кто ее желает, там в огромном количестве. Были люди, которые это имеют. Но, по крайней мере, я никогда за эти целительские сеансы не брал денег, потому что я полагал, что если это от Бога, ну как за это брать?
– Дай Бог, чтобы и другие люди, которые сейчас находятся в этом заблуждении, но при этом взыскуют истину, всё-таки нашли свой путь ко Христу, в Его Церковь, которую Он и основал, как сообщество спасающихся.
Спасибо большое Вам за Ваше свидетельство. Я напоминаю о том, что вы можете присылать ваши вопросы, замечания, комментарии на наш электронный адрес. Помощи Божией вам, храни вас Господь.
Ведущий – священник Георгий Максимов
Гость – Игорь Прибылов, миссионер Храма свт. Николая в Клённиках
Источник: Телеканал СПАС
………………………………..
Хотите узнать, как найти настоящую духовную школу без риска попасть в негативную энергетическую воронку минусового направления, течения, религии, и выбрать именно то, что подходит именно вам для духовного развития, то получите мой видеокурс «Выбор пути духовного развития», нажав на банер ниже
